О судебной власти

                                                           
Ибрагимов А.М., доцент кафедры международного права ДГУ,
доцент, кандидат юридических наук, 
Заслуженный юрист РД
ahmed63@yandex.ru

     Международно-правовые аспекты проблемы организации и деятельности судебной власти в Российской Федерации

     Организация и деятельность судебной власти в РФ представляет собой вопрос внутренней компетенции российского государства, исключающий вмешательство или влияние на его решение извне. В большей мере это вопрос внутригосударственного права России, делающий невозможным какое-либо вторжение международного или иностранного права в пределы его национального урегулирования. В принципе, международное право не регулирует вопросы внутриполитического положения стран, поэтому вмешательством во внутренние дела государства будут являться любые меры его партнеров по международной политике, с помощью которых они пытаются препятствовать субъекту международного права решать дела, входящие в его внутреннюю компетенцию[1]. Данное положение в полной мере относится к затронутой в настоящих тезисах актуальной проблеме. Вместе с тем, Россия позиционирует себя как часть мирового сообщества, поэтому организация и деятельность ее судебной власти не может рассматриваться в полном отрыве от явлений, имеющих место в мировой юстиции. Российская Федерация заимствует тот или иной международный или иностранный опыт строительства и функционирования судебной власти.

  Заимствование такого зарубежного опыта материализуется в России в создание Специализированного суда по интеллектуальным правам.  Концепцией развития судебной системы РФ предусматривается также создание административных, ювенальных и миграционных судов по типу аналогичных иностранных органов правосудия, которые успешно функционируют в ряде развитых западных государств. Не может быть сомнений в том, что развитие судебной системы РФ посредством организации новых судов создаст возможности для полной и всесторонней реализации в России международных принципов и основанных на них стандартов, имеющих отношение как к организации, так и к деятельности судебной власти. Они, к слову сказать, закреплены в универсальных международных правовых документах (Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г., Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. и др.). В числе этих руководящих коренных начал: законность, самостоятельность суда, его независимость, осуществление правосудия только судом и разрешение дела надлежащим судом, обеспечение права на судебную защиту, самостоятельность и независимость суда как органа правосудия, гласность, свобода выбора языка общения в судопроизводстве, состязательность и процессуальное равноправие сторон, объективность и беспристрастность суда, непрерывность производства, безусловное исполнение судебных решений, автономность системы судебных органов, универсальность судебной защиты, доступность правосудия, публичность судебной власти, открытость судебной власти, участие общественности в осуществлении правосудия и др. Как определяющие нормы общего характера, эти принципы вошли в национально-правовые системы государств, включая Российскую Федерацию.

Существующая ныне в России судебная власть, хотя и находится, как мы отметили выше, в естественной связи с иностранным и международным опытом, пытается сегодня все же выразить свою индивидуальность, продиктованную стремлением опираться на собственные потенциальные возможности. Такие возможности главным образом заложены в Конституции России, которая будучи нормативным актом, обладающим в РФ высшей юридической силой, требует, чтобы на территории Российской Федерации действовали такие правовые нормы, которые соответствуют Основному закону страны. Это требование распространяется и на международные нормы, содержащиеся, в частности, в решениях Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), которые могут противоречить Конституции России[2]. Характерно, что недавно еще данное требование в российском законодательстве отсутствовало, но с некоторой пробуксовкой развития международных отношений России, сопровождавшейся разного рода антироссийскими выпадами из-за рубежа, Российская Федерация сочла необходимым ужесточение порядка соблюдения конституционных норм, касающихся в том числе правосудия.

 Мы должны заметить при этом, что вопреки распространившимся надуманным мнениям об отказе России от приоритета норм международного права, в правовой системе РФ ничего в этом отношении не изменилось. Россия как соблюдала, так и соблюдает установленный ч. 4 ст. 15 Конституции РФ приоритет норм международного права над нормами внутригосударственного права Российской Федерации в случае если международный договор устанавливает иные положения, чем российский закон. Помимо всего прочего, из этого следует, что Россия по-прежнему будет признавать и обеспечивать выполнение международных юридически обязывающих норм на своей территории. Организация и деятельность судебной власти в РФ в затронутом контексте не диссонируют с международным судебным опытом. Некоторую озабоченность при этом вызывает ряд вполне разрешимых вопросов.

Один из них касается непосредственного применения судами Российской Федерации норм международного права.  Следует подчеркнуть, что согласно вышеозначенной ч. 4 ст. 15 Конституции РФ нормы международного права включаются в состав правовых регуляторов, действующих на территории нашей страны, становясь элементом нормативного уровня российской правовой системы[3]. Стало быть, нормы международного права могут применяться судами на территории РФ непосредственно.

Правильность нашей трактовки конституционной нормы можно проиллюстрировать на примере п. 3 ст. 5 Федерального закона от 8 декабря 2003 г. «О международных договорах Российской Федерации»[4], который предусматривает, что «положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты». Аналогичную позицию в вопросе занял Пленум Верховного Суда Российской Федерации, который в своем постановлении «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» от 10 октября 2003 г. №5 подтвердил обязанность судов общей юрисдикции применять на практике международно-правовые нормы.

 Что касается конкретных случаев применения международных норм, к сожалению, такие случаи нетипичны для отечественной судебной практики. Мы еще в 2001 г., затрагивая судебную проблематику, констатировали, что российские судьи не применяют нормы международного права[5]. В сущности, обнаружить с тех пор больших подвижек в решении вопроса не представляется возможным. Судейское сообщество без энтузиазма высказывается на эту тему, оправдывая сдержанный свой подход к вопросу о применении международных правовых норм профессиональной обязанностью неукоснительно следовать положениям действующих кодексов Российской Федерации. Дескать, судьи применяют международные нормы в той мере, в какой они отражены в законодательстве РФ. В этом смысле нам остается только пожелать, чтобы отечественное законодательство шире и больше вбирало в себя международные стандарты правосудия для практического их осуществления в судах.

Другой вопрос, который вызывает не столько озабоченность, сколько особый практический интерес с точки зрения обеспечения достойного человека обращения, касается отдельной группы международных стандартов по защите лиц, подвергшихся задержанию или тюремному заключению.  

   Такие стандарты представляют собой источники, содержащие нормы, принципы и предложения, касающиеся назначения уголовно-правовых мер и обращения с осужденными. Главная цель этих источников – защита прав лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, от произвола, жестокого или иного неправомерного обращения со стороны представителей власти. Следует подчеркнуть, что Российская Федерация придает им важное значение, и стремится к максимальному их соблюдению в плане создания соответствующих материальных и иных условий для лиц, привлекаемых к уголовной ответственной ответственности и осужденных.  

   Международные стандарты по защите лиц, подвергшихся задержанию или тюремному заключению, многообразны. Их можно подразделить на три группы: 1) стандарты, регулирующие назначение и исполнение уголовных наказаний. Они сосредоточены в Кодексе поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка 1979 г., в Декларации ООН об основных принципах правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью 1985 г., в Минимальных стандартных правилах ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, 1985 г.; 2) стандарты, регулирующие обеспечение соблюдения прав и свобод осужденных. Они содержатся, например, в Конвенции 29 МОТ о принудительном или обязательном труде 1930 г., в Конвенции 105 МОТ об упразднении принудительного труда 1957 г.; 3) стандарты, регулирующие исполнение уголовных наказаний и меры предварительного заключения. Они включены в Минимальные стандартные правила обращения с заключенными 1955 г., в Европейские правила тюремного заключения 1987 г., в Свод принципов ООН о защите всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1988 г., в Стандартные минимальные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением, 1990 г[6]. и в другие международные акты.

   Таким образом, в данных своих позициях нам не представилось возможным коснуться широкого спектра вопросов затронутой тематики. Однако, мы сконцентрировали свое внимание на международных и, связанных с ними, внутригосударственных правовых аспектах, которые, как нам мыслится, являются немаловажными для понимания природы организации и деятельности судебной власти в Российской Федерации.

---

[1] См.: Бирюков П.Н. Международное право: Учеб. пособие. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2006. С. 58-59.

[2] В июле 2015 г. Конституционный Суд РФ постановил, что решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) могут исполняться на территории РФ лишь в случае, если они не противоречат Основному закону страны. 4 декабря 2015 г. Государственная Дума РФ приняла Закон о приоритете решений Конституционного Суда РФ над вердиктами международных судов, в том числе, ЕСПЧ.

[3] См.: Международное право. Общая часть: Учебник / Отв. ред. Р. М. Валеев, Г. И. Курдюков. М.: Статут, 2011. С. 157.

[4] Собрание законодательства РФ. 2003. №50. Ст.4850.

[5] Ибрагимов А.М. Проблемы формирования гражданского общества и правового государства в Дагестане и международное право // Международное право – International law. М., 2001. №2. С. 254.

[6] См.: Ибрагимов А.М. Предварительное заключение в свете международных стандартов // Московский журнал международного права. 2003. №2. С. 26-34.